Они живут среди нас. Мы их не всегда замечаем, но без них тяжело представить наш мир. Их называют тетками. Презрительно и иногда с жалостью.
Обращают внимание на не всегда ровно лежащую на губах помаду, на усталое, словно сероватое лицо. На кульки и пакеты, которые не помещаются на обширных или слишком худых коленях.
Они садятся в метро сразу, как только появляется возможность, и засыпают, едва поезд трогается. И молодые красавицы думают про себя: «Лишь бы не стать такой же теткой».
Но эти тётки так не думают.У них совершенно другое мнение по этому поводу. Они живут. Постоянно в хлопотах. Всегда только и делают, что трудятся, трудятся и трудятся.
Но как же интересно наблюдать, когда они буквально благодарной улыбкой, когда им кто-то уступает место. Они могут отчитать хулигана, когда мужчины сидят, потупившись, словно им нет дело до разгорающегося скандала. Они первые встанут, если в вагон зайдет беременная, и предложат ей сесть с заботой, какую можно обратить на близкого человека.
Их называют тетками. Они бывают разные. Участковые врачи и просто разные врачи из районных поликлиник. Социальные работники. Уставшие учителя (которых тоже презрительно называют училками). Продавцы и работницы заводов.
Они живут среди нас. Мы их не всегда замечаем, но без них тяжело представить наш мир. Их называют тетками. Презрительно и иногда с жалостью.
Обращают внимание на не всегда ровно лежащую на губах помаду, на усталое, словно сероватое лицо. На кульки и пакеты, которые не помещаются на обширных или слишком худых коленях.
Они садятся в метро сразу, как только появляется возможность, и засыпают, едва поезд трогается. И молодые красавицы думают про себя: «Лишь бы не стать такой же теткой».
Но эти тётки так не думают.У них совершенно другое мнение по этому поводу. Они живут. Постоянно в хлопотах. Всегда только и делают, что трудятся, трудятся и трудятся.
Но как же интересно наблюдать, когда они буквально благодарной улыбкой, когда им кто-то уступает место. Они могут отчитать хулигана, когда мужчины сидят, потупившись, словно им нет дело до разгорающегося скандала. Они первые встанут, если в вагон зайдет беременная, и предложат ей сесть с заботой, какую можно обратить на близкого человека.
Их называют тетками. Они бывают разные. Участковые врачи и просто разные врачи из районных поликлиник. Социальные работники. Уставшие учителя (которых тоже презрительно называют училками). Продавцы и работницы заводов.
Знаете, они ведь не хотели стать тетками. Они много работали и работают. Они бежали марафон и продолжают бежать. Они не читали умных статей о том, как справляться со стрессом, поэтому едят тортики и шутят, что «хорошего человека должно быть много». Они знают толк в тортиках и умеют их печь. Конечно, они с удовольствием угощают своими тортиками. И домашними соленьями. И если вы попадете к ним домой, вряд ли вы уйдете без гостинца. В их сердце живет «блаженнее давать, нежели принимать», хотя они могут не знать этих слов.
Иногда я смотрю на них в метро — усталых, словно посеревших от вечного марафона, и мне кажется, что их ничего уже не радует. Но вот заходит улыбающийся малыш — и тетка первая предложит маме посадить его на ее место. Или, увидев, что я сгибаюсь от тяжести сумки, вдруг предложит: «Поставьте мне на колени, все же легче будет».
Они умеют улыбаться, знаете. Они умеют хохотать так, как не умеем хохотать мы, молодые. Они благодарны жизни и стараются не жаловаться. Я люблю их, этих теток. Очень многое в нашем мире держится на них.
Автор — Александра Матрусова
