По соседству живет старушка. Муж её умер пять лет назад, а года два назад её дочка вместе со своим мужем и двумя маленькими детьми попали в аварию, разбились.
Когда я возвращалась из школы, на двери подъезда было объявление, написанное от руки: «Потеряла 100 рублей, кто найдёт — верните, пожалуйста, в квартиру 76, пенсия маленькая, хлеб не на что купить». В 76 квартире жила та старушка. Я достала из кошелька 100 рублей и поднялась на 5 этаж.
Когда я отдала старушке деньги, она заплакала:
«Ты уже двенадцатый человек, который принёс мне деньги. Спасибо.»
Я улыбнулась и уже подошла к лифту, когда бабушка сказала мне: «Доченька, сорви объявление с двери, его не я писала».
Старушка стояла и плакала.
Доброта и сочувствие людей дает мне надежду.
Я у мамы был единственным сыном. Она поздно вышла замуж, и врачи категорически запрещали ей рожать. Но она их не послушалась, на свой страх и риск дотянула до 6 месяцев и лишь после в первый раз появилась в женской консультации.
Я был желанным ребенком: мои дедушка с бабушкой, папа и даже сводная сестра любили меня всем сердцем, а уж мама просто пылинки сдувала со своего единственного сына!
Мама уходила на работу очень рано и перед работой должна была отвозить меня в мой детский сад “Теремок”, расположенный недалеко от Тимирязевской академии. Чтобы вовремя успеть на работу, мама всегда ездила на первых автобусах и трамваях, которыми, как правило, управляли одни и те же водители. Мы выходили с мамой из трамвая, шли до калитки детского сада, после она передавала меня воспитательнице, бежала к остановке и … ждала следующего трамвая.
После нескольких опозданий ей пригрозили увольнением, а так как жили мы, как и все, скромно, только на папину зарплату прожить не могли бы, поэтому мама скрепя сердце придумала выход: выпускать меня одного, трехлетнего малыша, на остановке в надежде, что я сам добегу от трамвая до калитки моего садика.
У нас все отлично вышло с первого раза, хотя эти секунды были для мамы самыми длинными и ужасными в жизни. Она металась по полупустому трамваю в надежде увидеть, вошел ли я в калитку или еще ползаю к ней, замотанный в шубку с шарфиком, валенки и теплую шапку.
Через какое-то время мама вдруг заметила, что трамвай отходит с остановки очень медленно и набирать скорость лишь тогда, когда я забегал за калитку садика. Так продолжалось все три года, пока я ходил в детский сад. Мама не могла, да и не пыталась найти объяснение этой странной закономерности. Главное, что ее сердце было за меня спокойно.
Все прояснилось только через несколько лет, когда я уже пошел в школу. Мы с мамой поехали к ней на работу, и вдруг вагоновожатая окликнула меня: “Привет, малыш! Ты стал теперь такой взрослый! Помнишь, как мы с твоей мамой провожали тебя до садика…?
Прошло много лет, но каждый раз, проезжая мимо остановки “Дубки”, я вспоминаю этот крохотный эпизод из своей жизни, и на сердце становится немножко теплее от доброты этой женщины, которая ежедневно, абсолютно бескорыстно, совершала одно маленькое доброе дело, просто чуточку задерживая целый трамвай, ради спокойствия совершенно незнакомого ей человека!
